На охоте на птицу, будь то на перепелиных охотах, на охотах по бекасу, по серой куропатке, по вальдшнепу в местах луговых, собака вдруг замрет, ошеломлённо вылупится и начнет какой то непонятный танец – нервный и горячий. Шея – гусачком, хвост – хлыстом. Бьет носом, тараща глаза в одну точку. И ты уже и ежа начинаешь поминать не добрым словом. Но собака тронулась, пошла. Не часто она прижимает виновника сразу, обозначив его стойкой.

Как правило, вам приходится поощрять собаку к более быстрым действиям. И тот поднимется, часто маша крыльями, опустив ноги, неуклюже разгоняясь. Поднимется достаточно удалившись от собаки, успев оградить себя своим уникально пронырливым ходом, свойственным, впрочем, всем пастушковым. Это – коростель-дергач.какой то непонятный Коростеля всегда несколько уничижали охотники. Это, скорее, бравур еще молодых моих собратьев. Называя коростеля очень обидно «вислозадым», подчеркивая его неуклюжий полет и абсолютную неспортивность стрельбы по нему, они, по сути, любят эту птицу. И всегда непохожая ни на что работа собаки по коростелю вносит новое удивление в прозрачный сентябрьский денёк. Пластика движений этой птицы уникальна, как и всё в этом мире. Коростель – великий ходок по травяным джунглям. Он просто течёт, пригибаясь, обходя, перепрыгивая, при этом, не теряя скорости. Он настолько полагается на свои ноги, что прижатый собакой в невозможную для его движения траву, не улетает, а затаивается, зная о своем медленном и неуклюжем вспорхе. И собака буквально вытаскивает его, живого и перепуганного, с трудом пробившись к нему носом. И тут можно взять в руки и рассмотреть эту знаменитую птицу. Знаменитую, хотя бы потому, что дергач входит в ранг классических охотничьих птиц России. Знаменитую, хотя бы потому, что песня его, грела охотничью душу Некрасова в его Карабихе, Тургенева – в Спасском-Лутовиново, а Сергея Тимофеевича Аксакова – в далёких оренбургских степях, а потом в его родовом имении, знаменитом Абрамцеве. Грела до самой старости, когда мастер уже оставил ружейную охоту, слушал и лицезрел мир уже за удочкой. И что творил коростелинный бой в душе уже почти слепого мастера одному богу ведомо. Крупный самец коростеля от кончика клюва до хвоста – не более 25 сантиметров. Окрас самца чуть ярче, с более очерченными переходами, в основном, рыжих и бежевых тонов. Спина у весеннего коростеля цвета красно-ржавого железа. А освещенный вечерним солнцем коростель, вспархивая из травы, как спелая вишня. Подбой более спокойных бежевых тонов. Перо атласное, полированное, наверняка, еще одна  

Натаскивая молодых собак в мае, дождавшись окончательного прилета основной массы перепела, я с радостью слышал долгожданный клич коростеля. И если это случалось в каком-нибудь гулком уголочке овражистого места, и коростель оказывался недалеко, звук проходил сквозь меня. Казалось, еще немного, и слушать коростеля будет не полезно для моих ушей. Потому - дергач! Настолько бой коростеля проникновенно заборист! Слушая как поет коростель, всегда испытываешь чувство исконности звука, языческую музыку, фольклор Земли. Это один из тех звуков, без коего восприятие пейзажа среднерусского поля , болота, луга - будет неполным. Еще одна Божья дудка! Редко, кто слышал другую песню коростеля. Как-то вечером я наткнулся на точок коростеля. Остановившись в месте, где только что слышал привычную песню дергача, увидел птицу, тотчас скрывшуюся в траве и начавшую издавать нежные, голубиные, урчащие звуки. Это было поле люцерны, и кроме этих птиц рядом других не было. Мне повезло – я стал свидетелем более сокровенной песни нашего героя. Такие вещи охотнику врезаются в память на всю жизнь. Редкий случай. Прилетает коростель, вместе с перепелом. И я, невзирая на каноны, всегда пробовал молодых собак по коростелю. Обойти это роскошное действо, наскучавшись в зиму по этой птице, по натаске - нет никакой возможности. Для этого нужна трава, по которой птице сложно будет от вас удрать, не показав себя при взлете, и неумолимое слежение за вашим питомцем. Молодой собаке действительно нельзя давать копаться в следах. Но бой коростеля указывает его местонахождение до метра. Я подхожу. И с расстояния, позволяющего не спугнуть птицу, не допустив прекращения песни, смотрю реакцию молодой собаки, держа ее на поводке. После трех-четырех подходов молодой вертопрах преображался, на морде появлялась тревога, нос, если потяжка ветра была ровной, постепенно начинал указывать направление, а глаза зрили в место, откуда исходил этот резонирущий треск. И на подачу птицы я посылал отрока, когда был уверен, что не подняться на крыло после этого броска, коростель просто не сможет. Не долго наш герой будет так доступен. Еще неделя и травы накроют коростелиное семейство быльями борщевика, непролазными кустами череды, да так что только издали можешь слышать ещё бьющего возле своего гнездового участка старого знакомого. И в это время редко, крайне редко можно поднять рыжего красавца. И не каждая собака может найти его в этих дебрях. А если и прихватит, и начнет выбивать, и ты знаешь по рисунку работы- это он, и уже сам шумом ног, помогаешь выпугнуть и показать его, как поощрительный приз, коростель«отрастет» от вас и с разворота хлюпнется на другой край болота. Но идти туда уже не хочется… Даже для очень приличной собаки поднять коростеля в такой чупыге – дело тяжкое, и зачастую определяющее качество вашей собаки. Тут нужна особая одаренность! И всё же -летняя натаска по коростелю ,достаточно тягомотна, неправильна, а значит, не представляет для охотника того особого эстетического интереса, когда четкость и лаконизм действий - главное. Поэтому, не прощаясь мы говорим коростелю: «Доживем до августа».